то есть перестрелок) операции УПА против гитлеровцев, но серьезных боёв так и не было. Были только случайные схватки от взаимного недопонимания, или с целью получения оружия и боеприпасов, которых зачастую не хватало. Зато, рассказывая о зиме 1943—1944 гг., он пишет: «Теперь уже часто и большие немецкие отряды почти без боя (сомнительно, конечно – В.М.) оставляют оружие расставленным по дорогам Украинским отрядам самообороны, которым поставлена задача защиты населения от отступающего войска…». И еще: немцы, «окруженные на постоях, в большинстве случаев не защищаются, а сдают оружие, и просят только оставить им часть оружия для собственной обороны по дороге к фатерлянду».
Это уже что-то из сферы анекдотов! Представьте себе: формирование УПА, вместо того, чтобы «защищать население от отступающего войска», расставляют заслоны вдоль дорог, по которым те немцы отступают, и отбирают (без всякого сопротивления!) оружие у немцев. Мало того, немцы сами отдают свое оружие, прося только оставить хоть что-то для того, чтобы обороняться (не от таких ли грабителей? – прим. пер.) по пути в фатерлянд!.. В конце книги Лебедь отмечает, что гитлеровцы «навязывали перемирие и сотрудничество», но УПА на это не пошла. Хотя общеизвестно то, что многочисленные переговоры на различных уровнях велись постоянно, и в них участвовали и сам Лебедь, и Шухевич, и Бандера…
Несколько иначе на вопрос «Как создавалась УПА» отвечает Петр Мирчук, «выдающийся» историограф ОУН-УПА в своей книге «Украинская повстанческая армия. 1942—1952 гг.».
П. Мирчук: «Первый отдел Украинской повстанческой армии был организован на Полесье в октябре 1942 г. Остапом, военным референтом краевого руководства ОУН на северо-западных землях», то есть С. Качиньским, сыном православного священника на волынском Полесье. (Выделено мной – В.М.) И далее: «Причиной тому, что один отдел УПА создаётся именно на Полесье было то, что здесь, кроме немецких притеснений населению ещё создавали проблемы большевистские партизаны и польские «пляцуфкы». И тут же добавляет, что первые националистические вооруженные формирования свою борьбу «привязывают полностью к ударам по красным партизанам и польским пляцуфкам: «А что на Полесье, то… потребность немедленного перехода к вооруженной партизанской борьбе стала самой злободневной, так как именно здесь и образовался первый отдел Украинской повстанческой армии, …что явилось характерным для тогдашней ситуации на Полесье и Волыни фактом…»
Вот оно как! Получается, что первые боевики УПА борются не с гитлеровцами, а против советских и польских партизан!
А вот и «первый бой с немцами». Мирчук считает нападение 7 февраля 1943 на казарму шуцман-полицаев в городке Володимирец на Ровенщине как раз таким «первым боем УПА». Автор, описывая это «событие», приводит сообщение ОУНовского бюллетеня «Вести с фронта УПА» (1943г., ч.1): «Наступление» осуществлено на сонную казарму, где спали шуцманы-полицейские «украинской» полиции, на «казаков» с украинским фамилиями! Именно на тех же, которые несколькими неделями позже, в марте 1943 года, по команде ОУН-бандеровцев и с согласия гестапо с оружием перейдут в УПА и станут их военной основой! И надо же было убить семерых «казаков» и потерять будущих слуг боевиков, чтобы получить 65 одеял! Знаменательный подвиг в истории УПА! И этот «героический» факт фигурирует не только в книге П. Мирчука, но путешествует по другим «писаниям» истории УПА, как её «первый бой»!
Здесь же Мирчук вступает в спор с М. Лебедем, который доказывает, что сотня Перегийняка-«Коробки» совершила «героический» подвиг как «первая сотня УПА». Выражая своё несогласие с Лебедем, Мирчук тут же сам себе противоречит, потому что приводит отрывок из «Вестей» ОУН, где говорится именно о «наступлении первой сотни УПА», во главе с «Коробкой». Начинает же Мирчук историю УПА с октября 1942 года, когда, мол, был рожден «первый отряд УПА» Качиньского. Кто же здесь врет: историограф УПА Мирчук, или руководитель ОУН-б и организатор УПА Лебедь? Но почему тот же Лебедь считает тогда временем рождения УПА весну 1943 года, когда в УПА перешел шуцманшафт-батальон Побигущего-Шухевича?
Далее П. Мирчук отмечает: «Летом 1943 года Украинская народная самооборона в Галиции начинает реорганизоваться в повстанческую армию…»; «Осенью 1943 года восстают первые повстанческие отделы на Буковине и в Бессарабии, принимающие временное наименование БУСА – Буковинская украинская самооборонная армия. В мае 1944 года отделы БУСА принимают общее название УПА…»
Довольно интересно П. Мирчук характеризует те кадры, которые составляли и пополняли УПА. Вот его незаурядные «разъяснения»: «В огне национального подъема таяли основы немецкой администрации. Украинская полиция, железнодорожная и лесная охраны, служба труда становились „политически ненадежными“ и переходили в ряды УПА. Функционеры самоуправления, чиновники, охранники, волостные писаря, члены комиссий для хлебосдачи, служащие кооперативов начали тайно вступать в УПА, потому что для них ближе была собственная рубашка, чем чужой кожух, то есть в нашем случае – им ближе был местный командир УПА, чем немецкий жандарм». (Выделено мной – В.М.) Здесь у Мирчука, как видим, не обошлось без некоторой доли иронии. Однако вполне понятно, кто создавал тот «национальный подъем». Его создавали те, кто ещё вчера служили гитлеровцам, а теперь становились «национально сознательными». Такие «патриоты» и составляли основу «национально-освободительного движения» в прошедшей войне. И не только на Украине.
«Исследование» П. Мирчука «Украинская повстанческая армия» обильно пересыпано «хрониками», «документами», «листовками», насыщено националистическими лозунгами и эйфорическими воззваниями, или просто бесстыдной демагогией. В частности, «хроники» подают перечень «доблестей» УПА такого типа: «На третий день Рождественских праздников 1945 года возле села Большая Горожанка большевики окружили одну сотню куреня «Зубры». После целого дня ожесточенных боёв повстанцам удалось прорваться из окружения, причем во время прорыва, в течение одного часа было убито 20 повстанцев. Большевики потеряли 304 бойцов убитыми и 30 ранеными; уничтожено повстанцами 11 автомашин, одна танкетка и один танк, в котором приехал осматривать бой майор НКВД со своей женой;
…6 января 1945года отряд командира «Резуна» ликвидировал т.н. показательный пункт большевиков в Рипнице у Калуша. При этом погибло 120 энкаведистов;
…16 февраля 1945 года в селе Гербуртов, что на Рогатинщине, пришлось на большой бои в течении целого дня подразделений УПА с отрядами НКВД из трех районов (Рогатин, Бурштын, Букачевцы). Большевиков полностью были разгромлены. На поле боя было насчитано 69 большевистских трупов. Получено много оружия и амунции. Собственные потери: 6 убитых и 8 раненых;
…29 апреля 1945 года состоялся бой между одним из соединений УПА и спецотделом войск НКВД, которые силой около двух тысяч бойцов готовились к наступлению на украинское поселение Кремянечины. В бою участвовали танковые части НКВД. Большевики потеряли более 200 убитыми;
…15.01.46 г.. Отряд «Колокола» вёл полуторачасовой бой возле села Бубнище (р-н Болехов, Станиславская обл.). Враг силой более 200 бандитов неоднократно начинал против повстанцев упорное наступление, и каждый раз должен был отступать. Оставив 20 убитых, он отступил. Отряд, не понеся никаких потерь, вышел к селу, где спокойно поужинал и ушел в лес;
…18.07.46 г.. Группа повстанцев вступила в схватку с НКВД в селе Чехи (р-н Заболотцы, Львовской обл.). Повстанцы убили секретаря комсомола».
Вот таков характер представленной «хроники» оуно-уповских акций. При этом почти вся такая информация даёт потери со стороны «врага» больше в несколько раз, чем собственные. Автор представляет только борьбу УПА с «НКВД», не подавая сведения о многочисленных карательных акциях против мирного населения, которые так часто и жестоко проводила СБ ОУН, привлекая ко многим операциям подразделения УПА и местные вооруженные отряды (т.е – бандитов).
Конечно же, со стороны НКВД так же имеют подобные, но обратные тенденции о проводимых операциях. Вот одна из них: «В результате военной операции, проведенной бригадой НКВД с 29 августа по 15 сентября 1944 года в Рогатинском, Войниловском, Рожнятовском, Галицком, Жабьевском и Богородчанском районах Станиславской (ныне Ивано-Франковской) области, был убит 2041 боевик УПА, 1153 взято в плен, 2153 мужчины задержано за уклонение от мобилизации в Красную Армию. Потери бригады: во время столкновений погибли три офицера и 36 солдат». (только вот дана эта информация не голословно в описаниях подвигов «повстанцев» в подобной беллетристике, а подтверждена официальными военными документами – сводками, данными со списками невозвратных потерь во время той или иной операции, фото-и-киноматериалами, справками и др. документами госорганов и архивов СССР, Польши, Германии)
Потому так же неправдоподобно выглядит и информация П.
